Сезон наград: как знаменитости готовятся к красным дорожкам

Не оригинально, но факт: имя знаменитости сегодня обладает куда большим маркетинговым потенциалом, чем инициалы дизайнера. Пусть даже и уважаемого.

Мы живем в эпоху селебрити-культуры — и так уж получилось, что за парадными выходами Эммы Стоун и Мэрил Стрип широкая общественность следит активнее, чем за нью-йоркскими и парижскими показами. Скажем вам больше: о конкретных платьях Givenchy и Elie Saab, в которых и осуществляются эти парадные выходы, общественность узнает не на неделе моды, а именно на церемониях. Дизайнеры это понимают и умело пользуются всеми пиар-возможностями, которые дает работа с селебрити. К моде в том смысле, под которым это слово понимает глянец, явление звезды на условном «Оскаре», «Золотом глобусе» или балу Института костюма имеет мало отношения.

Пока фэшн-консультанты и редакторы меняют подрезанные джинсы на спортивные штаны, добрая половина гостей Met Gala по-прежнему завивает локоны и щеголяет в шифоновых платьях стандартной комплектации. На красной дорожке действуют четкие визуальные коды — это чаще всего консервативная и предельно понятная обывателю «нарядная» мода. Та, над которой фэшн-журналисты посмеиваются: «шлейфы, русалочьи платья, перья и декольте — как пятьдесят лет назад».

Тем не менее, во‑первых, это красиво. А во‑вторых, на выставочной голливудской моде ежегодно (если не ежесезонно) зарабатывают миллионы — и бренды, и сами звезды, и стилисты, и таблоиды, и даже фотоагентства, у которых СМИ берут кадры поэффектнее. Мы расскажем, какими усилиями даются эти доллары (а также евро и рубли).

Первостепенный вопрос — бюджет. Еще двадцать лет за груминг и платья актрис на «день Х» готовы были щедро платить киностудии: как-никак — продвижение. Сегодня студийные средства скромнее (когда они вообще есть): до пятидесяти тысяч долларов на все про все, если речь о супер­геройском «эпике», и всего пять-десять — если о фестивальном независимом фильме. В российском кино, разумеется, денег еще меньше. Если же их вообще нет, спасают ситуацию хитрости стилистов (убедить уважаемый бренд одолжить платье) и агентов звезд — те выясняют, кто из чуть менее уважаемых брендов готов раскошелиться и предоставить одежду за пиар. Порой начинается, как описывают это инсайдеры, «война ставок»: если бренд из категории масс-маркета предлагает более крупную сумму, чем люксовый, агент немедленно выходит на связь с представителями люкса: «А вы готовы дать больше?»

Сборы на «Оскар» происходят в сжатые сроки — с того момента, как звезда получает приглашение (их рассылают в январе) и до самой церемонии проходит от силы месяц. В других случаях времени больше: к отдельным российским мероприятиям, например ММКФ, платье, помаду и колье подбирают долго и обстоятельно. Тут играет роль и то, что отдельные подиумные луки отечественным стилистам становятся доступны не сразу — в московских шоу-румах они появляются на несколько месяцев позже, чем в парижских. «Подготовка начинается месяца за три,— рассказывает визажист Андрей Шилков. — Чтобы решить, какой будет макияж, нужно определиться с прической, маникюром, украшениями, педикюром. Если для макияжа мне нужны своеобразные пучки накладных ресниц или продукты из категории pro, которых в России, увы, нет, я запрашиваю их у брендов заранее».

Грамотно скомпоновать все элементы вечернего лука, не поругавшись с брендами, все это вам предоставляющими, скажем прямо, не ботфорты к худи Off-White подобрать. «Тут есть тонкий момент, — делится с L'OFFICIEL опытом стилистка из Лос-Анджелеса Эрика Пелозини, — украшения и туфли тоже нужно показать в лучшем свете и не в ущерб всему остальному. Представьте себе ситуацию: бренд уже предвкушает, как все увидят вещь на вашей клиентке, — и тут выясняется, что дивной красоты бриллиантовый браслет не разглядишь под рукавом платья. Или что подол прикрывает лодочки, которые вы долго и мучительно подбирали!» Вопрос с размерами одежды — тоже наболевший. «Все мы работаем с реальными женщинами, — рассуждает Пелозини, — и бывают случаи, когда присылают кутюрный сэмпл размера XS, в который клиентка, как бы вы ни старались, не влезает. Осторожнее, молнию не сломайте: кому-то платье носить после вас».

Медиашум начинается за несколько дней до мероприятия — тогда же в инстаграмах появляются первые промопосты. Главный момент подготовки к «Золотому глобусу» — селфи Эммы Стоун с недорогой (жалкие двадцать пять долларов) корейской маской на губах. Интернет тут же запестрил статьями: бьюти-редакторы испытывали новинку на себе и строчили подборки «для уст как у звезды "Ла-Ла Ленда"». В момент же самой церемонии онлайн-СМИ работают в осадном режиме: настало время делать трафик. «Когда освещаешь крупное мероприятие, — говорит выпускающий редактор Spletnik.ru Лиза Сезонова, — счет идет на секунды. Готовиться приходится заранее. Один человек физически не может справиться с таким объемом информации. Чтобы отработать крупную премию, нужна команда, в которой заранее распределены обязанности. Выпускающий редактор выбирает инфоповоды, редактор моды анализирует выходы звезд, фоторедактор готовит иллюстративный ряд».

«Длительность мероприятия, свет, погода — все имеет значение. Обычно я готовлю девушек на Московский кинофестиваль: конец июня, ковровая дорожка начинается в шесть вечера, солнце еще присутствует. Это нужно учитывать — как и тот факт, что на красных дорожках фотографы снимают близко и используют вспышку. Поэтому я пользуюсь средствами со светоотражающими пигментами нового поколения: с ними даже на сильно увеличенных фотографиях кожа выглядит естественно. Мои клиентки не посещают всевозможные спонсорские бьюти-бары, которые бывают на премиях. Что еще делать не советую, так это пилинги и чистки лица перед выходом. И, разумеется, никакого автозагара».

Современную моду критики любят называть «модой стилистов» — в противовес «моде дизайнеров». Не будем рассуждать о том, что сейчас происходит внутри домов уровня Balenciaga и какую власть обрели стилисты там, — это заслуживает отдельного исследования. Но власть этих людей и за пределами условной пляс Вандом.

К примеру, чем больше монетизируют свое имя знаменитости, тем тщательнее они вынуждены контролировать имидж — и тем сложнее им обходиться без помощи профи. Подобрать гардероб на одну кинопремию и несколько значимых ужинов можно и в одиночку. Куда сложнее сделать это, когда вечеринок, где надо появиться для приличия, у вас в ежедневнике двадцать только на этот месяц, в инстаграме несколько миллионов фолловеров, которых надо стабильно впечатлять, примерно каждому вашему платью посвящает по пять материалов средний таблоид, а примерно каждое второе имеет все шансы стать мемом.

Контраст между красными дорожками двадцати-, тридцатилетней давности, когда большинство актеров и певиц все-таки одевались сами, и сегодняшними мероприятиями — разителен. Тогда, в восьмидесятых и девяностых, селебрити выглядели пусть и скромно (и порой несколько нелепо), но куда самобытнее. «Меметичные», как сейчас любят говорить, наряды выбирали случайно, по недосмотру: белое атласное платье-торт Ким Бэйсингер и наряд собственного дизайна из велосипедных шорт и парчовой юбки Деми Мур явно были надеты без расчета на попадание в рейтинги худших платьев.

Эпатаж встречался редко, но такой, что хоть сразу в музей: платье-лебедь певицы Бьорк (в комплекте с клатчем-яйцом) или прозрачная металлическая сетка на Роуз Макгоуэн (тут дополнял картину бойфренд Мэрилин Мэнсон в радужном леопардовом костюме). Живость во всем этом, безусловно, присутствовала — но руки мастера не чувствовалось.

«Нарядная» же мода образца 2017 года — во всем своем пуленепробиваемом, обильно спрыснутом лаком великолепии — продумана и срежиссирована до мелочей. Появлению в платье предшествуют дни переговоров стилиста с брендами, желающими одеть звезду; доходит и до скандалов. В 2013 году Энн Хэтэуэй, наплевав на все договоренности с Valentino, вышла получать «Оскара» за лучшую женскую роль второго плана в Prada, за что вынуждена была публично извиниться.

Недавний случай — битва мастодонтов с участием Карла Лагерфельда и Мэрил Стрип. В интервью Women's Wear Daily Лагерфельд заявил: представители лучшей американской актрисы отказались от платья, которое — совершенно безвозмездно — начали шить актрисе в Chanel. А объяснили отказ просто — «уже нашли бренд, который заплатит». Ситуация интересна тем, что главную рекордсменку по числу номинаций на «Оскар» одевает Микаэла Эрлангер — пожалуй, один из самых уважаемых стилистов Голливуда. Среди клиентов Эрлангер — Вайнона Райдер, Джаред Лето и Люпита Нионго (ее жемчужное платье Calvin Klein украли прямо после «Оскара» 2015, но вернули, когда выяснилось, что жемчуг был искусственный). Сама Эрлангер незадолго до истории с Chanel рассказывала порталу Business of Fashion, что «стилисты теперь — посредники между брендами и звездами», и признавалась: с «проспонсированными» луками не работает, все только по любви.

Как оказалось, исключения бывают. То, что селебрити зарабатывают на сотрудничестве с модными домами, — факт, и известный: одни становятся лицами модных домов, другие принимают платья и щедрые денежные пожертвования молча. Но зарабатывают и имиджмейкеры — причем порой втихаря. «Запомните, — объясняет Элизабет Зальцман, экс-директор отдела моды Vanity Fair и стилистка Гвинет Пэлтроу и Умы Турман, — когда бренд говорит, что не платит стилистам, это чаще всего вранье». Источники Business of Fashion подсказывают: за работу на «Золотом глобусе» стилист может получить только от дизайнера жирную компенсацию: $25–50 тысяч. Добавьте сюда ювелирный дом, готовый выложить еще десятку за то, чтобы нужное колье оказалось на нужной загорелой шее. Гонорары актрисы за один выход при параде выше — от 150 до 250 тысяч. Но если есть прикормленный стилист, то таких расходов можно избежать — включив дипломатию, расщедрившись на «откат» и через третье лицо наладив со старлеткой добрые отношения.

Коллажи: Nadin Lespoir