Тартюф в гриме Джокера
«Lё Тартюф. Комедия»- микс классики и поп-культуры. Режиссер использовал классический текст в стихах – никаких ремарок современности на полях - вроде сленговых словечек, изменений в сюжете или заигрываний со зрителями. Но визуальный ряд сложен из цитат и отсылок к масскульту (художник – Галя Солодовникова). Раскрасить заново классическое полотно, сделав «высокое искусство» частью массовой культуры– распространенный сегодня прием. Например, Джоконду современные художники то и дело пытаются поместить в другую реальность, к ней отношения не имеющую, чего только ей ни пририсовывают: от усов до пирсинга, Так и новый «Тартюф» дополнен яркими деталями, не имеющими отношения к эпохе Мольера. Но мольеровская эпоха мастерски пародируется в спектакле.
Тартюф (Роман Колотухин) эффектно появляется в образе рок-музыканта, похожего на вокалиста группы The Cure Роберта Смита, а его грим печального клоуна напоминает Джокера. Он всегда улыбается, но всегда что-то замышляет, ведь люди такие доверчивые. По сюжету, кто помнит, он играет в святошу, но не то чтобы заинтересован в святости, просто для него это самый простой способ быть вне подозрений. Танцы под электронную музыку (композитор Луи Лебе), неоновый крест – явная отсылка к сериалу «Новый Папа».
Пожалуй, общую стилистику постановки можно назвать кэмпом –эстетский вкус, подчеркнутая чувственность, который в современной культуре связан с дискуссией о гендерных стереотипах и границах дозволенного, но также соответствует придворной культуре стыдливо эротичной эпохи барокко.
Костюмы, прически, выбеленные лица, жеманные манеры, все эти рюши и банты, пастельные цвета…Порой возникало ощущение, что режиссер пытается превратить пьесу Мольера в комедийное реалити-шоу: что победит правда или ложь, зависит от смекалки обоих команд.
«Lё Тартюф. Комедия» Юрия Муравицкого – образец театрального китча, в котором можно разглядеть и влияние перформансов петербургской «Новой Академии Изящных Искусств» , участники которой во главе с Тимуром Новиковым одними из первых сделали частью современного российского искусства тот самый эстетский вкус, подчеркнутую чувственность. По сути, это тоже игра с переодеваниями, но не в античных героев, а французских вельмож XVIII века.
Здесь китч постепенно превращается в кэмп и приобретает изысканность, с которой новоакадемисты отказались от авангарда в пользу классики, понимая, однако, что в современном мире классика может быть воспроизведена только в виде гротеска. Так отчетливее прозвучат темы, которые и сейчас актуальны, возможно, именно сейчас особенно актуальны.
Юрий Муравицкий поставил перед артистами сложную, но интересную задачу – рассказать злободневную историю в стихах. Так чтобы не звучало фальшиво, было смешно, но в тоже время серьезно. Им надо было во всех этих костюмах, париках, в гриме чувствовать себя естественно и так рассказать эту историю, чтобы зрители поняли, это и про нас немножко. Главный герой - и наш современник, поскольку манипулировать другими, подчеркивая свою безгрешность – прием на все времена. Юная Мариана в исполнении Полины Куценко – девушка с кукольным личиком, в наши дни такие как она имеют безупречный аккаунт в Инстаграм, но Барби не падки на святош.
В какой-то момент вдруг понимаешь, что ждешь какой-то неожиданной развязки со школьных лет знакомого сюжета. Потому что воспринимаешь историю этого парня в гриме Джокера как что-то новое, к нашим дням подходящее. А классическая пьеса – только скорлупа, из которой может вылупиться цыпленок, а может, дракончик.
Сделать знакомое непредсказуемым – тоже прием из области актуального искусства.
Так что вы думаете, все-таки, дракончик? Не скажу. Юрий Муравицкий ставит классическую пьесу, чтобы найти в знакомом непредсказуемое.
Фото предоставлены пресс-службой Театра на Таганке